Человеку нравится быть там, где он успешен. Учитель прогуливается на работу, чтоб переживать. Наша профессия — это не спринт, время от времени нужно поберечь силы… Создатель — Илья Демаков, абсолютный фаворит Всероссийского конкурса «Учитель года Рф-2017», педагог истории, заместитель директора Лицея МГИМО. Крутой коктейль интересов, возможностей и познаний. В канун Денька учителя «РГ» попробовала разобраться, что такое особое есть в людях, которые учат и обожают наших балованных, помешанных на девайсах и не постоянно хороших малышей. Илья Демаков — владелец Хрустального пеликана за 2017 год. Фото: photoxpress
Илья Сергеевич, правда, что в собственной школе любой год вы задаете ученикам вопросец: «Кто таковая отменная учительница?»
Илья Демаков: Да, мы проводим этот опрос совместно с психфаком СПбГУ, и красота опроса в том, что необходимо ответить лишь на один вопросец. Лучшие, самые пользующиеся популярностью ответы повторяются. В младших классах желают, чтоб учительница была хорошей, в средних — справедливой, а в старших — умственно увлекательной. В этом году мы сможем по другому поглядеть на эти результаты: у нас есть подготовительная договоренность интерпретировать данные с позиции психолингвистики совместно с Татьяной Черниговской, доктором кафедры общего языкознания СПбГУ.
Жизнь изменяется, а ответы повторяются?
Илья Демаков: Это как красноватая лампочка, которая мигает все посильнее и посильнее: недостаток живого людского общения! И без всякого коронавируса детки сигнализировали: желаем, чтоб с нами гласили!
В Минпросвещения выработают новейшие правила оплаты труда учителей к 2021 году
А почему речь лишь о учительнице? Мужчины в школу как и раньше не идут?
Илья Демаков: Мы преднамеренно заострили вопросец, поэтому что 89 процентов учителей в русских школах как и раньше дамы. Уж так установилось в нашей культуре, что вопросцы воспитания и юношества соединены с дамским образом.
И слово «учительница» — мягкое, родное…
Илья Демаков: Согласен. Эмоции (Эмоции отличают от других видов эмоциональных процессов: аффектов, чувств и настроений) — самое человеческое, что в нас есть. С моей точки зрения, выходить к доске, предполагая, что ты только носитель каких-либо познаний, — безумие. Тогда тебя просто можно поменять хоть каким цифровым инвентарем. Огромную часть того, о чем мы рассказываем, нетрудно отыскать при помощи поисковой машинки либо (это неплохой вариант) в библиотеке.
Сотрудник как-то написала о индивидуальности эры пандемии: союзники Рф не только лишь армия и флот, да и учитель с доктором. Как вы совладали с удаленкой, в геометрической проекции возросшей отчетностью, с нескончаемым бульканьем?
Илья Демаков: Во всякой ситуации есть и плюсы, и минусы. К примеру, в первый раз предки наших учеников узрели, сколько всего происходит в школе с ребенком. До сего времени это была совершенно не тривиальная для их история…
Работа учителя — это не спринт, время от времени нужно поберечь силы
Почти все в реальном шоке от детских «потрясающих работ» на дому. С одним своим учеником не управляются, а какое напряжение организовать 30!
Илья Демаков: На данный момент взрослые 2-мя руками за очную форму. Эпидемия посодействовала им поменять свое отношение к учительскому труду, осознать, что это не попросту, как говорилось в кинофильме «Розыгрыш», «30 лет и три года посиживать на собственном стуле и разъяснять учебник арифметики». Да, и границ меж рабочим и личным временем практически не сделалось. Не удается вынырнуть их школьной действительности. Наша профессия — круглосуточная. И я не уверен, что это отлично.
Для вас не кажется, что школьные учителя по некий дурной русской традиции недооценены, скажем, средствами, заработной платой. Нестоличный Учитель года в интервью нашей газете посетовала, что задумывается, на что приобрести новейшую куртку.
Илья Демаков: Это большущая неувязка. У нас есть общая рамка ожидаемых результатов: ЕГЭ, ОГЭ, ВПР дают однообразные требования к ученикам столичного преподавателя и его коллег, которые работают за Полярным кругом. Но какие различные усилия необходимо приложить, чтоб достигнуть результатов! Я много езжу по стране, и вот история, которая мне кажется показательной. Ямало-Ненецкий автономный округ. Значимая часть обитателей — коренные народы, которые живут в кочевьях. Их детки, достигающие школьного возраста, обычно перебегают в интернат. В 90-е годы бывали случаи, когда они из этих интернатов сбегали, поэтому что сама обстановка была им непривычна. А кругом — тундра. Если малыша стремительно не возвратить, промерзнет. И коллеги на Ямале, по-моему, сделали проф подвиг. Они выдумали бродячее образование. Учительница работает с детками в самом кочевье, и они за этот период времени психологически и на уровне способностей оказываются готовы к школе. Сама система обмыслена, к слову, прямо до быта: преподавателю, которая, естественно, не обладает бродячий техникой, помогает дама из местных, которая понимает, как ставить чум и править нартами. В штатном расписании отдела образования для нее возникла даже особая должность: бродячая учительница. Ребята за несколько периодических встреч с педагогом привыкают к формату урока, слышат российский язык. Для их уже не стресс (неспецифическая (общая) реакция организма на воздействие (физическое или психологическое), нарушающее его гомеостаз) оказаться в интернате, и обучение (педагогический процесс, в результате которого учащиеся под руководством учителя овладевают знаниями, умениями и навыками) может быть полностью. Но в отчете не напишешь, что приходится ездить на нартах и ставить чум.
"Учитель года" о отмене ЕГЭ по зарубежному языку: Противоречивые чувства
Я услышала от вас красивую историю о письме, которое в шестом классе написал собственной учительнице арифметики Володя Ильин — будущая «звезда» педагогики, преподавший в известной «тридцадке» — физико-математическом лицее в Санкт-Петербурге. В записке было всего несколько весьма обычных слов: «Обещаю окончить полугодие хотя бы без троек». По-вашему, из этого письма, как из «Шинели» Гоголя, вышли все блестящие преподаватели школы. А в чем педагогическая сущность этого послания?
Илья Демаков: Учителя оценили способность малыша задавать вопросцы себе, попытку осознать, что происходит, и поставить цель поправить ситуацию. Это умение весьма принципиально для хоть какого преподавателя, который обучается всю жизнь. Записка Ильина учительнице — момент того самого живого диалога с наставником. Для школы это ценно поэтому, что учитель для малыша в крайнее время становится особенным взрослым. Ведь поглядите, от людей, с которыми можно побеседовать и «за жизнь», и про устройство Вселенной, современный ребенок опосредован. От одноклассников — цифровой средой. От родителей- их занятостью. Если ты подойдешь к отцу с вопросцем, в ответ получишь воспитательную беседу. Нужно же малыша когда-нибудь воспитывать (Ни одно животное не затрачивает так много сил на воспитание детёныша, сколько на это необходимо человеку для воспитания ребёнка), а здесь он сам пришел. Это означает, что небольшой человек получает ответы на вопросцы, которые не задавал. И часто конкретно школьный учитель оказывается тем человеком, которому любопытно гласить с ребенком, кто готов слышать вопросцы. И выбирая профессию, необходимо иметь это в виду.
А если ты не готов становиться для чужих малышей «особенным взрослым», то лучше, наверняка, и не ходить в педвуз, правда?
Илья Демаков: И да, и нет. У нас в Рф больше миллиона учителей. И, пожалуй, ошибочно такую массовую профессию пробовать втиснуть в твердую рамку. Мы различные. А в том, как вы спрашиваете, есть ультиматическая форма, некое требование. Понимаете, какое слово, если веровать одному контентному исследованию, почаще всего употребляется на родительских форумах относительно учителей — «должен». Мы, естественно, должны, да и у долга есть пределы. Учитель не может в всякую минутку быть готовым к разговору по душам. Это не в его человечьих силах. Почему-либо обществу кажется, что мы постоянно должны пребывать в состоянии готовности и в высочайшем напряжении духа. Это верный путь в заведение, которое в 20-е годы прошедшего века под Псковом открыли по инициативе Луначарского. Оно именовалось «Лечебница для инвалидов педагогического труда». Работа учителя — это не спринт, время от времени нужно поберечь силы.
И все таки есть исследование Института специальной педагогики и психологии Валленберга, из которого следует, что учителя прогуливаются на работу, чтоб переживать…
Илья Демаков: Имеется в виду, что нам необходимо повсевременно находиться в этом передвигающемся пространстве из чувств, когда вокруг что-то происходит, есть какая-то жива реакция, когда она прикладывается к нам, а мы отвечаем. В общем, ходим на работу, чтоб испытывать эмоции (Эмоции отличают от других видов эмоциональных процессов: аффектов, чувств и настроений) — положительные, отрицательные. Наверняка, это правда. Я по для себя чувствую, что во время «дистанта» через экран я эти эмоции (Эмоции отличают от других видов эмоциональных процессов: аффектов, чувств и настроений) не считываю, ну и не передаю. Теряется то основное, ради что мы в эту профессию пришли. А пришли мы, простите за высочайший слог, чтоб созидать духовные перемены, которые происходят с нашими детками, и своим внутренним миром каким-то образом в это врубаться. Удаленно это не работает. Мне кажется, если б «дистант» длился в течение целого учебного года, это привело бы к тотальному проф выгоранию учителей. Неинтересно же работать подменой гугла. Цифровое образование постоянно будет лишь инвентарем учителя, но не поменяет его.
Ваша профессия признательная?
Илья Демаков: Да. В данной для нас профессии есть потенциал восстановления. Я думаю, что ей можно заниматься всю жизнь и получать от этого наслаждение.
Случается так, что охото все кинуть и пойти куда глаза глядят?
Илья Демаков: Естественно, бывает. Просто поэтому, что постоянно наступает момент, когда уже не хватает задач, которые ты можешь решать как специалист. Да и это не основное. Для меня весьма принципиально, чтоб личность учителя не была задвинута на 2-ой план, чтоб что-то происходило и изменялось. Если возникнет чувство, что для меня начались те «30 лет и три года за разъяснением учебника», захочется все кинуть.
Вы сможете вспомянуть основной урок, который для вас детки преподнесли?
Илья Демаков: Можно поначалу о уроках совершенно? У меня есть наставник, с помощью которого я и в профессию пришел, за которым я следую. Это Сергей Букинич, учитель истории из Санкт-Петербурга. Мы 12 лет проработали с ним в одной школе, Сергей Александрович временами на мои уроки заглядывал, и не думаю, чтоб большая часть из их ему нравились. Во всяком случае, самый большенный любезность, который я от него услышал: «Это было не глупо». Но на данный момент я думаю, что в данной для нас фразе он отдал меру профессионализма. Урок был неплохим, если не прошел глупо для малышей, не был пустым временем для меня. На уроке встречаются личности: учитель и его ученики. Я нужен в классе у доски конкретно поэтому, что у меня есть познание, эмоции (Эмоции отличают от других видов эмоциональных процессов: аффектов, чувств и настроений) и способность делиться ими в диалоге. И с сиим связан основной урок, который преподносят детки — они весьма требовательны. Если мы нетвердо знаем предмет, над нами будут смеяться. Большая ошибка мыслить, что детки не замечают наших промахов, они в этом смысле весьма чутки. Потому, чтоб работать с одним классом годами, нужно в их очах самому расти, свои способности улучшать.
Неуж-то все так здорово, без неудач?
Илья Демаков: Их не может не быть. Педагогическая ошибка выражается не в том, что ученики не знают, в котором году была битва на Калке. Ошибка учителя — это ситуация, когда ребенок остается непонятым, неуслышанным, обманывается, пытаясь каким-то образом на меня опереться. Но бывает, что у меня просто нет времени, либо я не желаю на данный момент это время ему уделять, либо нет сил, чтоб отдать ему то, что он желает. И ошибки в таком смысле неминуемы. Принципиально осознавать это и стараться их узреть.
А что вам представляет абсолютную, без всяких «если», «но» либо «хотя», ценность?
Илья Демаков: Умение гласить с остальным человеком, доносить до него свои мысли и принимать его.
Какие ассоциации у вас появляются со словом «учитель»?
Сергей Кравцов поведал, какие конфигурации ожидают русские школы
Илья Демаков: В 1986 году южноамериканская учительница Криста Маколифф участвовала в программке «Учитель в мироздании». 11 тыщ преподавателей сражались в конкурсе за пространство в шаттле, чтоб полететь в космос и отдать там урок. Криста выиграла. Стала в США (Соединённые Штаты Америки — государство в Северной Америке) суперзвездой. И вот денек настал. Ее семиклассники собрались на мысе Канаверал и смотрели, как «Челленджер» стартует в космос с их учительницей! Это фантастика! Как понятно, произошла трагедия, шаттл взорвался на старте. Но за данной для нас катастрофой стоит большая мечта. В данной для нас истории принципиально узреть поступок учительницы — она показала ученикам, что не ограничена собственной проф рамкой, она личность, готовая принять неописуемый вызов. Это означает, что на ее уроках, очевидно, можно разобраться в британской литературе, но эффект от их никогда не ограничен планом, заложенным в учебную программку. В этом случае непринципиально, как в расписании именуется час встречи с ней.
В гимназии 116 Санкт-Петербурга вы были к тому же управляющим театральной студии на германском языке, также вели кружок любителей творчества Толкина. Переехали в Москву и преподаете в Горчаковском лицее МГИМО. Толкин переехал с вами?
Илья Демаков: Естественно. Если учитель любит Пушкина, у малышей лицейская неделька будет основным праздничком в году. Так как Толкин — мой возлюбленный создатель, отсюда и школьный кружок. Личные интересы — то, что дозволяет оставаться воодушевленным в учебной рутине. Они необходимы, чтоб учителя каждое утро входили в класс не придавленными плитой проф обязательств, а счастливыми, и урок приносил бы обоюдную удовлетворенность.
А почему вы переехали в столицу? Неуж-то погнались за большей заработной платой?
Илья Демаков: Просто настало время выйти из зоны удобства. Правда, я не задумывался, что выйду из нее так далековато. Но есть ради что — таковых задач, какие сейчас стоят передо мной в Лицее МГИМО, в моем регионе просто нет. И естественно, это вопросец заработной платы — все-же школа для меня не хобби, а работа. При этом дело не в том, что заработная плата с переездом в Москву возросла — мой доход в общем не поменялся, но тут я могу сосредоточиться на одном проекте, а в Петербурге я получал столько же, лишь с пятью подработками.
Илья Сергеевич, не обидитесь? Мне показалось, что вы постоянно в модном, но застегнутом на все пуговицы сюртуке. Его когда-нибудь снимаете?
Илья Демаков: Я бы определил так: «Около школы дорогу на красноватый свет я не перехожу». Время от времени охото что-то поменять, не понимаю, стрижку другую создать, но всякий раз себя ловлю на мысли: мой наружный вид должен быть таковым, чтоб меня могли показать по каналу «Выручил», — размеренный стиль, что-то полностью приличное все-же уместнее для учителя.
А далековато от школы перебежите дорогу на «красноватый»?
Илья Демаков: Естественно.
Источник: